В Уфе в минувшем январе от коронавируса скончалась врач скорой помощи Елена Гайнуллова. Через месяц после этого умер ее муж Рафаил. У них остался девятилетний сын, которому отказали в положенных государственных выплатах после потери близких. По данным регистра, который ведет Минздрав Башкирии, Елена контактировала с КОВИД-больными 11 декабря и 1 января. 2 января она слегла с температурой. Заболевание не зафиксировали, так как не совпадал инкубационный период в 14 дней, предполагая, что она могла подхватить вирус где-то помимо работы. Родные Елены обратились в прокуратуру с просьбой проверить эпидемическое расследование.
Непростая жизнь врача скорой
Жизнь Елену не баловала. Ее дочь родилась с редким наследственным заболеванием — метахроматической лейкодистрофией, при которой возникают двигательные нарушения и развивается мышечная слабость. После развода женщина трудилась на двух работах, с 2008 года после переподготовки начала работать в скорой. Выходила и на суточные дежурства, и одновременно подрабатывала в травматологическом отделении детской клинической больницы № 17, сообщает РИА Новости.
Порой близкие просто не могли до нее дозвониться из-за колоссальной рабочей нагрузки. Мать Елены, Стелла Владимировна рассказала, что бригада не успевала приехать с одного вызова, как нужно было уже ехать на другой. Ели на ходу, а спали урывками. Причем, фельдшеры на каждую смену шли как на войну, рискуя подцепить различные болезни.
В это же время женщина должна была заботиться о своей дочери, болезнь которой заметно прогрессировала. Несмотря на уход, ребенок умер в 14-летнем возрасте. Через какое-то время после этого Елена встретила Райфаила, который был намного ее старше. Влюбленные сыграли свадьбу и вскоре в семье родился Стасик.
По словам мамы Елены Стеллы Владимировны, женщина соблюдала все меры предосторожности, работая с КОВИД-больными. Она понимала, что у нее маленький ребенок и муж с кучей хронических заболеваний. Дома она установила бактерицидный облучатель для обеззараживания воздуха, а родителям запретила выходить на улицу и сама приносила им продукты. Во время пандемии она отказалась работать детским травматологом, чтобы не подвергать детей риску, но и на скорой выросла нагрузка.
Женщина была врачом обычной линейной, а не эпидемической бригады. Но врачи никогда не знали, к каким пациентам попадут, так как вызывая медиков больные зачастую недоговаривали о важном или скрывали симптомы специально.
Как протекала болезнь
Елена почувствовала недомогание прямо на Новый год. Первого января с утра она заступила на сутки, причем работала одна, без помощников. После дежурства она рассказала матери, что у нее поднялась температура, попросила родительницу забрать Стасика и зайти к ней за его вещами. Одежду, учебники и тетради Елена выставила в коридор, чтобы родители не заходили в квартиру и не рисковали своим здоровьем.
4 января Гайнуллова обратилась к участковому терапевту. Тот осмотрел женщину и выписал лекарства. Женщина тут же начала их принимать, но вечером ей стало плохо. Ее и ее мужа на скорой увезли в больницу, сделали обоим КТ и ПЦР-исследование. У Елены выявили КОВИД и восьмипроцентное поражение легких, а у Райфаила — нет.
Следующие три дня женщина лечилась сама дома. 8 января состояние Елены резко ухудшилось и ее доставили в госпиталь на базе клинической больницы № 8. С 10 января ее перевели в реанимацию. Коллеги вспоминают, что у Гайнулловой не было каких-то серьезных заболеваний, которые могли бы ухудшить ситуацию. Многие врачи переболели вирусом в прошлом году и остались живы, поэтому многие были уверены, «что и Лена выкарабкается».
После ее смерти
15 января медика Гайнулловой не стало. Ее мать помнит этот день в мельчайших подробностях, как среди рутинных занятий к ней явились две ее сестры, усадили ее и заявили: «Лена умерла». Из-за нарастания сердечно-легочной недостаточности в реанимации Елену перевели на ИВЛ в режиме принудительной вентиляции, но в семь часов утра ее сердце все равно остановилось. Посмертная экспертиза показала, что ее легкие были поражены на 98 процентов.
Женщину похоронили 17 января. Через неделю с КОВИД в больницу забрали отца с 28-процентным поражением легких, а потом и мать с 60-процентным. Как только Стелла Владимировна пошла на поправку она попросилась домой к внуку, так как муж Елены Райфаил был болен, нуждался в капельницах и не мог позаботиться о малыше.
Ребенок остался жить у бабушки с дедушкой. Через некоторое время Райфаил перестал выходить на связь, пенсионеры пошли его проведать, но нашли только труп мужчины на полу в ванной. По словам знакомых, после смерти жены он впал в депрессию, перестал следить за своим слабым здоровьем. У него просто опустились руки. Жена не только поддерживала его моральный дух, но и контролировала его состояние.
После смерти родителей Стасик замкнулся. Мог не разговаривать и не отвечал на вопросы. Не расставался с фотографией мамы, часы напролет сидел с ее телефоном. Забирать гаджет никто не стал, так как ребенку надо как-то пережить это горе. К тому же он пока еще не полностью осознает, что произошло.
«Он у нас маменькин сыночек. Любит, чтобы его обняли, приласкали. Он до конца пока не осознал, что ее больше нет. Для него она просто ушла на работу», — рассказала Стелла Владимировна.
Проверяющие сказали нет
По указу президента, семьям погибших из-за КОВИД врачей полагается единовременная страховая компенсация в размере 2 752 452 рублей. Однако родителям Елены и ее девятилетнему сыну в этом отказали. В пресс-службе Минздрава Башкортостана уточнили, что эпидемическое расследование проводили четыре человека из числа сотрудников регионального управления Роспотребнадзора и Центра гигиены и эпидемиологии.
Они направили запрос в Республиканскую станцию скорой медицинской помощи и центр медицины катастроф. Работодатели Елены предоставили пакет документов, в том числе и табель со списком смен, когда и в какое время женщина выходила на работу. 18 и 25 декабря она сдавала ПЦР-тест, оба раза был отрицательный результат. После этого она отработала смены 28 декабря и с 1 на 2 января.
Комиссия пришла к выводу, что установить, подцепила Гайнуллова КОВИД на работе или нет, не представляется возможным. Далее расширенный пакет документов направили в Уфимский научно–исследовательский институт медицины труда и экологии человека. Однако там не увидели «причинно-следственную связь заболевания с профессиональной деятельностью».
Пациентов, от которых медик могла заразиться КОВИД, не обнаружили. Как уточняют родственники, проверяющие не учли, что женщина могла заразиться от коллег, которые выезжали на вызовы. К тому же 14-дневный инкубационный период инфекции — всего лишь среднестатистический показатель, да и сам коронавирус до конца еще не изучен. Коллеги Елены сетуют на то, что у врачей нет презумпции заболевания именно на работе, если не доказано другое.
Коллеги Елены считают, что на станции скорой медпомощи и центре медицины катастроф могли скрыть пациентов с подтвержденным КОВИД, которыми занималась доктор Гайнуллова. В пресс-службе Минздрава заявляют, что начали внутриведомственное расследование. Так, например, 28 декабря, как подчеркивают коллеги женщины, Гайнуллова выезжала к пожилой пациентке по диагнозу «церебральный атеросклероз», но через несколько дней после этого в месте содержания пенсионерки произошла вспышка КОВИД. Причем тест пациентки Елены также дал положительный результат.
Мать Елены Стелла Терещенко подала заявление в прокуратуру, где начали проверку эпидемрасследования. После похорон зятя с высокой температурой и одышкой она повторно попала в госпиталь. Лежать пенсионерка могла только на животе: не было сил, чтобы перевернуться. Но, зная, что дома ждет внук, она продолжала бороться, выполняла все рекомендации врачей. На данный момент она уже вернулась домой.
Сейчас она выздоравливает после больницы и планирует оформить опеку над Стасиком. Сейчас их семья не просто бьется за страховую выплату — им обидно за дочь, которая почти 13 лет проработала на скорой. Родные и коллеги Елены надеются доказать, что врач заразилась на работе. Даже если для этого придется обратиться в суд.
Тем не менее средства на поддержку медиков, работающих в пандемию, продолжают выделяться. Так, как ранее сообщали НЕВСКИЕ НОВОСТИ, более 3,1 миллиарда выделено на дополнительные выплаты пострадавшим от КОВИД медикам Петербурга.
